Крымский народ сам выбрал свою судьбу — спасибо Потемкину и Екатерине II

Циклический характер истории позволяет извлекать из нее уроки, которые полезны для человеческой жизни просто потому, что ритм ее изменений, по-видимому, повторяется. Сегодня, говоря о юбилее вхождения Крыма, Тамани и Кубани в состав России в конце XVIII века, мы видим, что в XXI веке перед нашим государством стоят по сути те же геополитические задачи, как и перед нашими предками. Более того, почти не изменился состав потенциальных противников России и сама территория противостояния — юго-восток Украины и Причерноморье.

Кризис в украинской, православной части Королевства Польского стал важной точкой отчета многолетней эпопеи по присоединению Крыма. В 1768 году в Польше не на жизнь, а на смерть схлестнулись две общественные и религиозные силы: националисты-католики, которых поддерживали Франция и Ватикан, и православное русскоязычное население, составлявшее почти 40% население королевства. Оно нещадно дискриминировалось в плане своих гражданских и религиозных прав. Его гарантом, согласно международным договорам с Речью Посполитой, являлась Россия. «Антимайдан» сторонников православной веры во главе с казаками стал реакцией на действие католиков. Как мы видим, события прошлого во многом зеркальны тому, что происходило и происходит сегодня на Украине — споров по поводу статуса русского языка, гарантий русскоязычному населению Юго-Востока Украины, гонений на Православную церковь.

Тогда же, в XVIII веке, Турция и Крымское ханство, польстившись на обещания польских «патриотов» передать им Подолье и Волынь, и провоцируемые Францией, объявили войну России. Крымский хан двинул свои войска в район современных Луганской и Кировоградской областей, и на тот же Бахмут, известный по текущим военным сводкам. Шли татары прежде всего грабить, а не воевать. Это был традиционный «поход на чапул», то есть разбойничий, грабительский набег, о чем, не стесняясь, указывает французский эмиссар Рюффен, бывший резидентом при ханском дворе.

Жесткий военный ответ России, предпринятый одновременно на разных театрах военных действий — Средиземноморье, Балканах, Дунае и Крыму, — привел к началу геополитического переформатирования Причерноморского региона. По результатам войны к России отошли правобережье Херсонской области и часть левобережья Днепровского лимана, часть Керченского полуострова, восточная часть азовского побережья. Крымское ханство, Валахия и Молдавия, Осетия перешли под протекторат России. В то же время в «независимом» Крыму ситуация оставалась в политическом и военном отношении нестабильной, грозя в любой момент перерасти в новую масштабную войну.

В этих условиях в Санкт-Петербурге назрела мысль о необходимости радикального решения вопроса Крыма и причерноморских ногайских орд. В 1777 году секретарь императрицы Александр Безбородко, ее доверенное лицо — «фактотум», написал исторический труд «Краткое известие о российских с татарами войнах». Безбородко обоснованно считал, что независимость Крыма — политическая фикция. Государственное устройство Крымского ханства прогнило до основания, важнейшие процессы — в частности, избрание хана на престол — решались в Стамбуле. Полуостров рано или поздно обязательно станет добычей Турции, российские границы вновь окажутся под постоянной угрозой, поэтому Крым следует присоединить к России.

Александр Андреевич советовал правительству: «Принять добрые меры против сих наших вечных неприятелей, дабы единожды навсегда привести себя от них в безопасность и чрез то доставить отечеству нашему надежное навсегда спокойствие». Свои замечания и правки в записку внес и другой ключевой соратник Екатерины ΙΙ — Григорий Александрович Потемкин. Позже Потемкин подготовил другой важный документ — знаменитую записку «О Крыме» (1782 г.), в котором четко аргументировал необходимость включения Крыма в состав России. Пожалуй, это записка — один из первых образцов отечественной геостратегической мысли. В нем все изложено с точки зрения стратегии — территории, вопросов коммуникации, безопасности. Все рассматривалось Потемкиным в совокупности.

Крым действительно являлся узловой точкой в замыслах творцов петербургской стратегии, но далеко не главной и не единственной. Правители России, начиная с Петра I, рассматривали вопрос обеспечения безопасности имперского центра и его границ в комплексе. Наиболее важными считались три направления: польское, турецкое и шведское. Веками русскому государству именно оттуда исходила угроза военной агрессии и вторжения. Взаимоотношения с остальными крупными державами того времени — Англией, Францией, Австрией, Пруссией и Данией — подчинялись общим задачам текущего периода и основной внешнеполитической целью являлось балансирование взаимных интересов.

Временный тактический союз с Австрией в 1782 году позволил России нейтрализовать враждебные устремления Пруссии и Франции, а стране не оказаться в международной изоляции. Свои собственные действия Россия, по твердому убеждению Потемкина, должна была соразмерять «по силам нашим», избегая ненужной и обременительной военной конфронтации сразу на нескольких фронтах. Так, уже решив на месте вопрос перехода Крыма в Россию, Потемкин обращался к Безбородко с просьбой активно поддерживать «горячую негоциацию» — переговоры с Англией, чтобы не позволить Франции втянуть эту страну во враждебный альянс против России. Примечательны его слова из того же письма, которые как нельзя лучше соответствуют нашим сегодняшним реалиям: «Препятствует ли им Россия удерживать за собою завоевании важнее гораздо Крыма, они карабкаются все господствовать и вмешиваться в чужие дела, где их не просят».

Еще более существенную роль, чем грохот пушек, военная и политическая дипломатия России сыграла в самом Крыму. Был достигнут союз с ногаями Едисанской и Буджакской орды — наиболее боеспособной и многочисленной частью раздробленного и отнюдь не однородного крымскотатарского этноса. Это позволило России перевести значительную часть ногайцев для кочевья за Перекопскую линию, выведя их за пределы Причерноморского театра боевых действий. Таким образом были прерваны военные коммуникации между османами и крымцами. Удалось склонить на сторону России и большую часть крымскотатарской элиты, уставшей от девятилетнего периода политической нестабильности, анархии и междоусобиц в Крыму.

Свою роль в этом сыграла и цивилизационная привлекательность Российской империи, ее военная и экономическая мощь, толерантная национальная политика по отношению к малым народам, их традициям и вере. Успехи русской дипломатии, победы русского оружия на суше и на море были бы невозможны без модернизационного рывка, который Россия совершила при Петре I. Cила его инерции, длившаяся почти столетие вплоть до Отечественной войны 1812 года, обеспечивала стране возможность успешно противостоять геополитическим вызовам истории.

28 июня 1783 года знать, духовенство и простые жители Крыма были приведены к присяге на верность российской короне. Императрица обещала жителям Крыма «свято и непоколебимо за себя и преемников престола нашего содержать их наравне с природными нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную их веру». Затем состоялся торжественный пир, где было съедено сто быков, восемьсот баранов и выпито пятьсот ведер водки. Поэтому, если сегодня кто-то на Западе или Украине рассуждает в пропагандистских целях об «аннексии» Крыма Россией, то правильным будет признать в числе основных могильщиков Крымского ханства и сам крымскотатарский народ. Два с половиной столетия назад его политические и духовные лидеры на добровольной основе выбрали прочный союз с Россией.

Главные архитекторы присоединения Крыма — Екатерина Великая и Григорий Потемкин — долго не могли поверить своей удаче. Потемкин видел во всем нечто «мистическое», «проведение судьбы», и верил, что будущие историки еще не раз вернутся к описанию этих событий. «Граница теперешняя обещает покой России, зависть Европе и страх Порте Оттоманской. Взойди на трофей, не обагренный кровию, прикажи историкам заготовить больше чернил и бумаги», — так писал Потемкин императрице.

Источник